Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
То, что было написано мною в открыточке формата А4 Чеширскому Роме.
Чайна-тайна
Чайна-Тайна.
- ...И тогда Чайная империя была разрушена, - грустно заканчивает Ен Эже. - Основатели ее, древние, как закат, обезглавлены, а преемники их, так и не успевшие приступить к исполнению своих обязанностей у власти, отправлены в ссылку.
- Как-то не разумно, - замечает Кот. - По-моему, логичнее было отправить под нож молодых. Старые и так умрут, сами по себе, а вот их последователи могут поднять восстание. И сил у них достаточно.
Сказочник неодобрительно смотрит на друга. По его мнению, это были не лучшие слова утешения. Под их вытянутыми ногами, аккурат за подошвами драных ботинок, плыли облака - мягкие, гладкие, как сливочные островки в голубом мерцании небесного молока, подсвеченные розовым и золотым.
- Ты прав, мой друг Мао. Но в нашем мире старики куда могущественнее. Молодость доверчива и слепа, так и глаза сподвижников узурпатора были затянуты пленкой новорожденной веры. Как дети, они были полны готовности идти за влиятельным и большим. Как лунное сияние отражался слепящий свет напускного величия нового императора, вливаясь в глаза, и головы, и сердца неокрепшим еще духом воинам. Да и некуда было бы возвращаться принцам. После гибели старейшин империя наша в буквальном смысле рассыпалась по частям. Камни плывущего острова сыпались с неба в океан, и лишь духи, поддерживающие своей мистической силой нашу землю все эти годы, взмывали за горизонт и растворялись в отчуждении неведомых далей. Они также ушли скитаться, потерявшие связь с твердью земной, которую сами и создали. А камни, упавшие в океан, превратились в семена чайных деревьев.
- А что стало с изгнанными потомками императоров? - поинтересовался Сказочник, опечаленный судьбой незнакомых, таких далеких от его собственной жизни детей.
- Кто знает... - Пожал плечами Ен Эже. - Если только жрецы, оракулы, живущие возле главного храма... Мы искали их. Но не нашли. Думаю, что мы совершили ошибку, когда пытались отыскать их в привычной нашему взору человеческой форме. К слову жрецы, преданные воле наших мудрых правителей, были так же кто убиты, а кто сосланы в дикие чуждые земли. Может быть, вам удастся повстречаться с кем-то из них, чужестранцы.
Облака расступились, являя их взорам ослепительные купола небесных дворцов, разливающихся золотом по глади небес. Белоснежные драконы взлетали к солнцу, растворяясь серебряной пылью, теряя форму и очертания, чтобы в следующую секунду обратиться в причудливых танцоров и закружиться в танце, вращаясь в водопаде искристых лучей. Вилицкий зажмурился, закрыл лицо ладонями и проснулся.
В окно его комнаты нахально врывался рассвет. Всеобъемлющий, заполняющий собой все пространство, на которое хватало его глаз. Утопающая в утреннем свете комната еще сохраняла призрак уходящего сна и казалась каким-то незнакомым, неведомым местом. Лучи восходящего солнца затопили мир белым и розовым, чистым, прозрачным и свежим. Июньские закаты, чувствующие свою власть над миром, свое право над побежденной практически полностью ночью, не сдерживали всей своей радости, общаясь с невольными свидетелями своего торжества.
- Доброе утро, - трехцветный Кот, свернувшийся кольцом в ногах Сказочника, сладко зевнул, демонстрируя зыбкому еще, прозрачному миру длинные тонкие, как иглы, клыки.
- Ну нет, - поглядев на него, Женя зевнул тоже. - Я не согласен...
- С концовкой моей сказочки на ночь или со столь ранним пробуждением?
- И с тем, и с тем.
- Ну, с последним я тебе никак не помогу, а вот первую свою проблему ты в состоянии решить самостоятельно. Сказочник ты или где?
- Но сказка-то твоя! - обиделся Женя. - Обещал мне историю ко сну, а теперь стрелки переводишь. Правильно Никита вам, кошкам, не доверяет. Коварные вы создания.
Кот довольно ухмыльнулся, потянулся, разминая мышцы лап и спины, и превратился в очень высокого и стройного мужчину. Не перестав, впрочем, улыбаться в глубоком удовлетворении от себя и жизни.
- Понимаешь ли, друг мой. Обещал-то я тебе историю, основанную на реальных событиях. И поделать с ее прискорбным сюжетом я не могу ничего, потому что я у нас кто? Проводник. И все, что я могу сделать для тебя и других - это отыскать в темноте еще одну невидимую тропинку. И повести тех, кто умеет ходить по ним, за собой. Хочешь изменить что-нибудь в этой печальной истории - измени.
Сказочник печально вздохнул и вытянулся на нагретой простыне, подложив скрепленные в замок пальцы под шею. За завесой сомкнутых век его еще скользили силуэты в расписных длинных платьях, мужчины с благородными лицами, волосами, собранными в длинные косы, и женщины с раскосыми узкими глазами, прячущие лица за веерами. Всех их было жаль. И детей императора, блуждавших одинокими призраками в безвременье и старых мудрых служителей храма... И разбитый остров, лишь малая часть которого уцелела и теперь навечно застыла, пристав к острой вершине самой высокой горы, как обломок когда-то величественного корабля. Ен Эже, единственный, забытый самой вечностью, но продолжающий служить своему народу, хранит память этого места с потрескавшейся глиняной землей, опаляемой безжалостными протуберанцами, беззащитной перед сокрушающими ветрами и бурями.
- Это еще что такое!!?? - слышит он скорее возмущенный, нежели испуганный вопль Никиты Лисова из кухни.
Прикидывая, что могло произойти в их квартире в столь ранний период, он нехотя вынимает расслабленное тело из гнезда тонких одеял, кое-как помещает его в домашние штаны и футболку и отправляется на звуки боевого клича.
На кухне негодующий Лисов размахивал руками над столом. На столе восседал кот с почти виноватым выражением морды. Возле кота в аккуратном, но одному ему ведомом порядке были разложены принадлежности для чайной церемонии: две маленькие пиалы с красными драконами, деревянный столик и шелковая тряпочка. Опустив усы и слегка прижав уши, кот смущенно тронул лапкой пиалу.
- Я не думал, что он так рано проснется. Собирался сделать для нас чай и уйти, а он тут...
Лисов, строго хмурящий брови, уперший руки в бока, смог бы навевать страх на окружающих, если бы не боксеры, разрисованные офигевшими мордами птиц из игры Ангрибердс.
- Твоя ферма? - указательный палец детектива требовательно уперся Сказочнику в грудь.
- Не говори так. Этот кот пришел к нам в гости и принес с собой чай и посуду. А ты на него ругаешься. Еще и в неглиже. Это некрасиво и неэтично.
Лисов открыл рот. Закрыл рот. Махнул рукой и ушел туда, куда и направлялся - в ванную комнату.
- Обычно, чтобы полностью его дезориентировать, я просто говорю ему правду, - поделился Женя с Котом. - А ты тоже хорош! Чего в зверя обратился? К неожиданным гостям на нашей кухне Никита привык. А к неожиданным котам еще нет.
Когда Никита Лисов вернулся из душа, мокрый и проснувшийся, за его кухонным столом восседал очень высокий мужчина, степенно разливающий чай по пиалам.
- Прошу прощения за неожиданное появление, надеюсь, что не разбудил вас. - Очень вежливо кивнул он владельцу квартиры. - Если вам предстоит тяжелый рабочий день, то советую вам начать его с шен-пуэра. Только не стоит пить его на голодный желудок. Лучше подкрепиться сухофруктами или йогуртом.
Лисов хмыкнул и выволок из холодильника огромную куриную ногу в фольге.
- Я так понимаю, это ваш кот, совершенно не обученный хорошим манерам? - Он с хрустом потянулся и грохнулся на диван. Загудела микроволновка, затянула нежным голосом джазовую композицию пыльная колонка на подоконнике.
- Нет-нет, это я от растерянности принял облик кота и запрыгнул на стол, - их гость вспомнил наставление Сказочника и решил применить новые знания в жизни. - За что приношу свои искренние извинения.
Никита нахмурился и замолчал, очевидно, приняв его слова за неудачную шутку. В утреннюю пору он был особо уязвим и день любил начинать в привычной размеренной манере. Без неожиданных визитеров. Да и с Котом отношения у них были нелегкими. Последний, не беря в расчет хрупкость и некоторое... несовершенство людей, ждал, тем не менее, от всех знакомых Вилицкого сообразительности и особенного чутья, не свойственного обычному человеку. И с Никитой не церемонился. Никита же, чувствуя себя "третьим на периферии" злился и ревновал. Сказочник знал об этом и теперь расстраивался. Он временами чувствовал себя медиатором между двумя близкими, но такими не похожими друг на друга существами.
На светлый паркет упал прозрачный луч как привет из уже начинавшего забываться сна. Сказочник перевел взгляд за окно, где ему почудились сверкающие купола.
Чай...
- Давайте пить чай? - умоляюще посмотрел он на мрачного друга и задумчивого Кота.
Вилицкому очень хотелось, чтобы произошло какое-нибудь чудо. Или... он прислушался к неясным пока ощущениям от свежерожденного дня. Ему не хотелось, ему ожидалось. Будто бы незримая пока, невоплощенная возможность ощущается в воздухе, не уплотнившаяся, но готовая обрести свою форму под чуткими руками художника. Так, как если бы воздух сегодняшнего утра был особенно клейким и податливым материалом. Он думал о рассказе бессмертного хранителя истории одного древнего забытого государства, где когда-то обитал народ, давший начало чайной культуре. Об участи этого маленького невинного мира. И о том, что мог и хотел бы изменить в этой истории. Он, молодой и неопытный демиург, не сумел, да и не стал бы состязаться с Мирозданием в устройстве чьей-либо судьбы. На это ему хватало ума. Но вот стать достаточно внимательным, чувствительным к его пожеланиям, стать послушным инструментом в руках судьбы в надежде, что не просто так состоялось их знакомство с печальным жителем опустевшей Чайной земли, и воля его совпадет с заветной надеждой Сказочника в который раз вмешаться и запутаться в нитях чужой судьбы. Ну пожалуйста... Он закрыл глаза. А когда открыл их, то понял, что в кухне их стало четверо. Точно такой же костюм, как и на улыбающемся незнакомце, расшитый узорами и цветами, был на прекрасных жителях, которые мерещились ему на ныне опустевшей и погибшей земле. Вот только волосы его были светлыми и легкими, как выжженная солнцем трава. А глаза зелеными, как листва весенних деревьев. Сказочник молча рассматривал пришельца. Тот носил лицо жизнерадостного юноши, сквозь которое пробивался взгляд равнодушного старца.
- Откуда ты взялся? - едва слышно, одними губами произнес Женя.
- Вылетел из коробки с чаем. - ответил за мальчика Кот.
- Кто вылетел? - напрягся Лисов.
- Чайный дух. - ответствовал невозмутимо Кот, протягивая ему Ча-Хэ с душистой заваркой. - Можете познакомиться с ним сами.
- Не то, чтобы у меня было время... - Начал было Лисов, но благоухание сухих чайных листьев все же втянул ноздрями. На миг его погрузило в воспоминания о сухом осеннем лесе, о бабушкином доме в далекой деревне в Карелии. Он молча передал Ча-Хэ Жене и ушел в себя, замолчав и уставившись в собственную память.
- Никита, задержитесь с нами немного, - Кот поднял на него взгляд, полный затаенного озорства. - При всем моем желании я не могу заставить воду кипеть быстрее. Да и вашему другу наверняка есть, о чем рассказать за этим нашим спонтанным утренним чаепитием. - Он хитро покосился на Сказочника.
Миловидный Чайный дух улыбнулся, будто бы поддерживая его в какой-то затее, суть которой Жене пока была не ясна. Впрочем, он готов был покориться обстоятельствам, полностью поглощенный восхищенным рассматриванием их очаровательного гостя. Тонкокостный, но весь какой-то мягкий и необычайно женственный дух в серебряном платье, восседал за их столом, опустив глаза. То ли в знак смирения и уважения к хозяевам дома, то ли пряча в своих лиственных глазах какую-то тайну, известную, может быть, лишь их чайному шаману. Вид у обоих был как у старых знакомых, двух заговорщиков по воле случая. Впрочем, как бы не выглядел незнакомец, роль человека давалась ему с заметным трудом. Казалось, что стоит ему неосторожно пошевелиться, или вот, в приоткрытую форточку влетит порыв равнодушного ветра, и он рассыплется, разлетится по кухне сухими листьями, пестрыми, как цветущая река. Чайник закипел. Дух посмотрел на Кота исподлобья, не ереставая улыбаться - смущенно и чуть виновато. Протянул руки к пиале Сказочника, позволяя содержимому Ча-Хая пролиться сквозь собственные ладони, постепенно растворяясь в янтарной жидкости, истираясь и превращаясь в вихрь из красок и отблесков.
- Немного солнца. Немного воды. И чай в твоей чашке, мой друг, - уголки рта у Кота чуть дрогнули. Взгляд, направленный на Ча-Хай, остался неподвижным. - Все, что знал этот чай, все, что он помнил, он готов отдать тебе, демиург. Ты знаешь, что делать.
Сказочник знал. И сделал. Глоток. Затем еще один. Прикрыл веки, ощущая, как под кожей разливается мягкая сила. Как мышцы его пронзает солнечным светом, неизвестным теплом, древесным покоем и негой далеких нагретых скал. Тело его стало тяжелым, мысли - неподвижными, ясными, как небо в безоблачную погоду. Эти ощущения - первый подарок от Чайного духа. Его память - второй, не менее ценный. Он чувствовал, как жизненная сила поднимается по нему от земли, по ногам и до макушки встрепанной по утру головы, ощущал прикосновение воздуха, нежно покалывающего подушечки пальцев. Ему хотелось молчать, любить весь мир и неслышно смеяться. Так вот как это - быть чайным деревом.
- После того, как поднебесное царство было разрушено, и обломки его упали в океан, созданные из священной земли чайные семена были проглочены карпами, - произнес Женя слегка отстраненным, глухим голосом. Он будто бы всматривался в то, что говорил, силясь разглядеть текст, выбитый мелкими буквами на невидимых Лисову скрижалях. - Морские драконы охотились на рыбу, поедая ее вместе со священными семенами. Когда драконы умирали от старости, тела их выносило на берег волнами, и сквозь их перламутровые кости прорастали молодые кусты. Это были первые кусты чая на нашей Земле. Но это было слишком давно... Наш чай - один из тех самых кустов, проросших сквозь стальную чешую дракона, нашедшего свой покой в прибрежных песках. Он - прародитель всех чайных деревьев нашей Земли. Он - один из потомков императоров Чайной империи.
- И как это все только попадает в твою голову! - возвел очи к потолку хозяин дома, приютившего в своих стенах всю эту странную компанию.
- Через чай, - честно отозвался Женя, продолжая всматриваться в открывающиеся ему волшебные виды воспоминаний когда-то молодого, изгнанного императора.
- А там точно чай? - Лисов покосился на Чайного мастера. Вид у того был церемониально-непрошибаемый, губы степенно поджаты, а брови возвышенно приподняты.
- Все так, как говорит ваш друг, детектив. Не переживайте... Лучше слушайте внимательно и с почтением.
- Я и так слушаю. Я каждый день что-нибудь такое слушаю! - Проворчал Никита, утыкаясь в свою чашку. Содержимое ее, впрочем, действительно было довольно приятным и быстро подходило к концу.
- Что же было потом, уважаемый император? - Торопливо перебил его Кот. Чай постепенно выдыхался, и он всерьез опасался, что история его прервется раньше, чем будет услышана.
- Скитания. Долгие скитания, лишения и отЧаянье, - возвестил Женя горестно. - Шли годы, столетия, века сменялись веками и менялись очертания гор, менялась природа и народы поглощали друг друга, стирая целые страны с лица земли. Наш чай попал в Китай. Это причудливое яркое государство так напоминало ему родной дом, что он решил там остаться. Людям, проживающим на этой земле, разрешалось носить одежды только того цвета, который соответствовал их статусу, но наш Чай так полюбил их всех, что решил во что бы то ни стало отыскать возможность подарить себя каждому. И тогда он научил крестьян изготавливать чай разных цветов - зеленый, белый, красный...
- И такие бывают? - искренне удивился Никита.
Чайный шаман изменился в лице, но не произнес ни звука, ценой невероятных усилий сдержав свои комментарии по данному вопросу. Сказочник посмотрел на него с благодарностью.
- А самый дорогой чай и самый редкий по сегодняшний день - желтый, мог быть доставлен только во дворец самого императора, который был по традиции облачен в одеяния цвета солнца! - добавил Сказочник воодушевленно. - Чай был счастлив, он ведь был создан только для того, чтобы служить своему народу. После долгих странствий и осознания своей бесполезности, он снова получил возможность исполнять свою миссию - быть нужным людям. Но по прошествии тысячелетий он заскучал по Родине. Страдания его, как ядовитый росток, прорастали в нем, укреплялись. Чай начинал горчить, пропадать. Чайные кусты болели, чайные плантации год за годом беднели... Чай захотел вернуться домой.
Сказочник сделал последний глоток остывшего напитка. Погрустневший дух устало опустился напротив него, смиренно сложив руки на коленях. Выражения лица его было скорбным.
- Ты сможешь помочь мне, Мэнь-шень? Жрец моего храма сказал, что ты владеешь древними техниками, которые откроют дверь, ведущую в мой родной дом.
- Почему ты прервался? Без допинга не прет? - Лисов кивком указал на опустевшую посуду.
- Да, Жень. Продолжи историю. Придумай ей хороший конец. - Кот выразительно поднял подбородок, украшенный острой бородкой-кисточкой.
- А что здесь придумывать? - пожал плечами Сказочник.
Он перебирал пальцами фарфоровую окружность пиалы, бездумно, отрешенно глядя в окно. Там, отчетливо видимый на еще недавно чистом небе, проплывал длинный дракон с разинутой пастью. Далеко под ним носились ласточки, пробуждая суетливым писком спящий двор
- С каждой Правильно выпитой чашкой наш бродяга становится ближе к дому.
- И как же понять, Правильно ли был выпит чай? Вот мы сейчас его правильно пили?
Сказочник перевел вопросительный взгляд на Кота. Тот медленно прикрыл глаза. Сей жест, должно быть, означал согласие.
- А мне все же кажется, что это слишком субъективное суждение. Жень, я вижу серьезные прорехи в твоей истории.
- Он всегда такой занудливый? Как ты с ним живешь вообще?
- Понимаешь... всё было правильно, потому что мне это было очень нужно. Понимаешь? - Вилицкий поднял на него внимательные глаза.
Один из "тех самых" взглядов, когда что-то, что по мнению Лисова было игрой, будто бы становилось по-настоящему важным для друга. В такие моменты он терялся и снова чувствовал себя кем-то, кого в игру хотя и пригласили, но правила объяснить так и не соизволили.
Детектив обернулся на звук распахнувшихся створок.
- Он принял меня за Мэнь-шеня - божество дверей. Что ж, буду им, мне не трудно. Тем более ветер такой свежий, такой... попутный.
- Это мы сейчас чай выпроваживаем?
- Отпускаем его на свободу.
Никита Лисов вышел из подъезда, водрузил на нос солнечные очки и оглянулся по сторонам, с интересом выясняя, кто этим же вечером постучится в их двери, дабы выяснить, зачем достопочтенный следователь кидается из окна своей квартиры чайной заваркой. Соседи в их доме общительные, но далеко не все еще слышали историю о том, что он, Лисов, дескать приютил у себя пожить сына старинной маминой подруги. Да-да, со странностями. Нет, не опасен.
Лавочки возле парадной были свободны. Любопытствующие старушки в такую рань еще спали. Те же, кто подобно ему встречал этот день в бодрые девять часов утра, спешили по служебным делам и на мелочи окружающего мира не обращали внимания. Ну чай, ну летает. Мало ли что может летать в этот летний денек над их головами.
А и правда. Что?
Лисов задрал голову, щурясь от яркого света. Затемненное стекло не спасало, и за сомкнутыми веками тотчас запрыгали мелкие белые солнышки. Но вытянутое облако, напоминающее то ли лебедя. то ли змею, он заметить успел. На миг ему показалось, что облако летело против ветра и вообще до этого оно, кажется, двигалось в другую сторону.
Это все подозрительный пуэр. Конечно, напоили с утра какой-то травой!.. Или Женино влияние. Или голову напекло, давно пора обзавестись кепкой. Осталось только решить - как у Шерлока Холмса, клетчатой или вовсе шляпой нуаровской, черной?
- Как сказка - слабовата. Как механизм по спасению призраков - ничего, работает, - прокомментировал его работу шаман.
- Главное, чтобы дождь не пошел. А то прольется наш путник дождевой водой обратно на землю.
- И войдет в историю, как первый, наверное, в мире чайный дождь.
Минутой назад они наблюдали, как невысокий и хрупкий мальчик в длинном одеянии из ткани китайского шелка сначала рассыпался на мельчайшие капли-частицы, чтобы через миг выпорхнуть в окно и стать частью большого слоистого облака.
- Сегодня у меня есть причина смотреть на небо как можно чаще.
- Я думал, ты и так постоянно на него смотришь?
- Так и есть. Но обычно я жду чего-нибудь... сам не знаю чего.
- А теперь?
- Теперь я тоже буду ждать неизвестно чего. Но когда увижу - пойму, что это именно оно.
Кот покачал головой. На лице его отобразилось что-то среднее между умилением и сочувствием.
- Наверное, у этой сказки должна быть какая-то мораль? - задумчиво пробормотал Женя. - Ничего не могу придумать.
- Зачем чаю - мораль? Он сам по себе - целая философия. Или... - Кот сверкнул глазом и запрыгнул на подоконник, обвивая лапы хвостом. - Память о когда-то существовавшей религии одной маленькой тайной цивилизации.
- Давай так. Я не буду спрашивать тебя, какое отношение ты имеешь ко всей этой истории, а ты за это сделаешь мне еще чаю?
Ответом ему была вальяжная усмешка за усами и прищур глаз цвета неспелого крыжовника.
- И спасибо, что терпишь чайную безграмотность моего друга.
- Я напоминаю себе о том, что он всего лишь человек - недоразвитое смешное существо, которое идеально подходит для того, чтобы кормить тебя и вычищать твое жилище.
Сказочник открыл было рот, но засмеялся и махнул рукой.
- За это можно простить ему чайные пакетики.
Оппонент его коротко мурлыкнул.
- ...Два раза залитые кипятком...
На запястье у Сказочника прорастала чайная веточка с остроконечными листьями на конце.
"Снова до поры до времени ходить с длинными рукавами. Снова убедительно врать Никите. Или сказать как есть, он сам придумает что-нибудь такое, во что сможет поверить сам".
Женя думал о том, что когда-нибудь его сметливый детектив сложит два и два, получит в ответе явное совпадение между происходящими в жизни Сказочника событиями и скорым появлением татуировок на его теле, и тогда его критический ум даст трещину. Возможно. Или он просто припишет это явление к списку остальных чудачеств своего сожителя, и в его мире снова ничего не изменится. Но, если изменится, что тогда он, Сказочник, будет делать?
- Нормальные подростки вены режут, а ты..!
- Во-первых ,подростком я был лет шесть назад. А во вторых... - Что во-вторых, Вилицкий так и не придумал.
- Я даже не знаю, что страннее в тебе - то, что ты выдаешь в трансе какую-нибудь чудную историю, а потом делаешь в память о ней рисунок на теле или то, что денег у тебя на это дело нет, как и времени! Ты что, держишь в своем шкафу плененного тату-мастера?
- Нет. Иллюстрации к сказкам сами проступают сквозь мою кожу, когда получившиеся истории воплощаются в реальность. - Смиренно произнес Сказочник, пряча невинный (или, быть может, лукавый) взгляд за ресницами.
Когда-нибудь грянет гром. Но не сейчас. Терпения у хозяина этого дома было как у финского партизана. Никита лишь приподнял одну бровь, что на языке жестов у него означало "я воспринимаю сказанное тобой как хамство, но сейчас мне лень с этим разбираться" и пожал плечами.
- Дело твое, в общем-то. Кстати. Та штука, которой нас сегодня утром поил твой друг, как она... - он оборвал вопрос на полуслове. - Смотри-ка...
Над крышами домов, над улицами уставшего города, высоко над их головами в безветрии распростерлось огромное кучевое облако, явственно напоминающее многоэтажную китайскую пагоду. Сквозь прорехи в нем алели первые всполохи заката, огненного, мерцающего, как застывший в небе фейерверк. Торжественный счастливый фейерверк.
Кстати, за дизайн отдельное спасибо Тюленю, просидевшему за ним до самого утра.
Открыточка-сказка выглядит так
Чайна-тайна
Чайна-Тайна.
- ...И тогда Чайная империя была разрушена, - грустно заканчивает Ен Эже. - Основатели ее, древние, как закат, обезглавлены, а преемники их, так и не успевшие приступить к исполнению своих обязанностей у власти, отправлены в ссылку.
- Как-то не разумно, - замечает Кот. - По-моему, логичнее было отправить под нож молодых. Старые и так умрут, сами по себе, а вот их последователи могут поднять восстание. И сил у них достаточно.
Сказочник неодобрительно смотрит на друга. По его мнению, это были не лучшие слова утешения. Под их вытянутыми ногами, аккурат за подошвами драных ботинок, плыли облака - мягкие, гладкие, как сливочные островки в голубом мерцании небесного молока, подсвеченные розовым и золотым.
- Ты прав, мой друг Мао. Но в нашем мире старики куда могущественнее. Молодость доверчива и слепа, так и глаза сподвижников узурпатора были затянуты пленкой новорожденной веры. Как дети, они были полны готовности идти за влиятельным и большим. Как лунное сияние отражался слепящий свет напускного величия нового императора, вливаясь в глаза, и головы, и сердца неокрепшим еще духом воинам. Да и некуда было бы возвращаться принцам. После гибели старейшин империя наша в буквальном смысле рассыпалась по частям. Камни плывущего острова сыпались с неба в океан, и лишь духи, поддерживающие своей мистической силой нашу землю все эти годы, взмывали за горизонт и растворялись в отчуждении неведомых далей. Они также ушли скитаться, потерявшие связь с твердью земной, которую сами и создали. А камни, упавшие в океан, превратились в семена чайных деревьев.
- А что стало с изгнанными потомками императоров? - поинтересовался Сказочник, опечаленный судьбой незнакомых, таких далеких от его собственной жизни детей.
- Кто знает... - Пожал плечами Ен Эже. - Если только жрецы, оракулы, живущие возле главного храма... Мы искали их. Но не нашли. Думаю, что мы совершили ошибку, когда пытались отыскать их в привычной нашему взору человеческой форме. К слову жрецы, преданные воле наших мудрых правителей, были так же кто убиты, а кто сосланы в дикие чуждые земли. Может быть, вам удастся повстречаться с кем-то из них, чужестранцы.
Облака расступились, являя их взорам ослепительные купола небесных дворцов, разливающихся золотом по глади небес. Белоснежные драконы взлетали к солнцу, растворяясь серебряной пылью, теряя форму и очертания, чтобы в следующую секунду обратиться в причудливых танцоров и закружиться в танце, вращаясь в водопаде искристых лучей. Вилицкий зажмурился, закрыл лицо ладонями и проснулся.
В окно его комнаты нахально врывался рассвет. Всеобъемлющий, заполняющий собой все пространство, на которое хватало его глаз. Утопающая в утреннем свете комната еще сохраняла призрак уходящего сна и казалась каким-то незнакомым, неведомым местом. Лучи восходящего солнца затопили мир белым и розовым, чистым, прозрачным и свежим. Июньские закаты, чувствующие свою власть над миром, свое право над побежденной практически полностью ночью, не сдерживали всей своей радости, общаясь с невольными свидетелями своего торжества.
- Доброе утро, - трехцветный Кот, свернувшийся кольцом в ногах Сказочника, сладко зевнул, демонстрируя зыбкому еще, прозрачному миру длинные тонкие, как иглы, клыки.
- Ну нет, - поглядев на него, Женя зевнул тоже. - Я не согласен...
- С концовкой моей сказочки на ночь или со столь ранним пробуждением?
- И с тем, и с тем.
- Ну, с последним я тебе никак не помогу, а вот первую свою проблему ты в состоянии решить самостоятельно. Сказочник ты или где?
- Но сказка-то твоя! - обиделся Женя. - Обещал мне историю ко сну, а теперь стрелки переводишь. Правильно Никита вам, кошкам, не доверяет. Коварные вы создания.
Кот довольно ухмыльнулся, потянулся, разминая мышцы лап и спины, и превратился в очень высокого и стройного мужчину. Не перестав, впрочем, улыбаться в глубоком удовлетворении от себя и жизни.
- Понимаешь ли, друг мой. Обещал-то я тебе историю, основанную на реальных событиях. И поделать с ее прискорбным сюжетом я не могу ничего, потому что я у нас кто? Проводник. И все, что я могу сделать для тебя и других - это отыскать в темноте еще одну невидимую тропинку. И повести тех, кто умеет ходить по ним, за собой. Хочешь изменить что-нибудь в этой печальной истории - измени.
Сказочник печально вздохнул и вытянулся на нагретой простыне, подложив скрепленные в замок пальцы под шею. За завесой сомкнутых век его еще скользили силуэты в расписных длинных платьях, мужчины с благородными лицами, волосами, собранными в длинные косы, и женщины с раскосыми узкими глазами, прячущие лица за веерами. Всех их было жаль. И детей императора, блуждавших одинокими призраками в безвременье и старых мудрых служителей храма... И разбитый остров, лишь малая часть которого уцелела и теперь навечно застыла, пристав к острой вершине самой высокой горы, как обломок когда-то величественного корабля. Ен Эже, единственный, забытый самой вечностью, но продолжающий служить своему народу, хранит память этого места с потрескавшейся глиняной землей, опаляемой безжалостными протуберанцами, беззащитной перед сокрушающими ветрами и бурями.
- Это еще что такое!!?? - слышит он скорее возмущенный, нежели испуганный вопль Никиты Лисова из кухни.
Прикидывая, что могло произойти в их квартире в столь ранний период, он нехотя вынимает расслабленное тело из гнезда тонких одеял, кое-как помещает его в домашние штаны и футболку и отправляется на звуки боевого клича.
На кухне негодующий Лисов размахивал руками над столом. На столе восседал кот с почти виноватым выражением морды. Возле кота в аккуратном, но одному ему ведомом порядке были разложены принадлежности для чайной церемонии: две маленькие пиалы с красными драконами, деревянный столик и шелковая тряпочка. Опустив усы и слегка прижав уши, кот смущенно тронул лапкой пиалу.
- Я не думал, что он так рано проснется. Собирался сделать для нас чай и уйти, а он тут...
Лисов, строго хмурящий брови, уперший руки в бока, смог бы навевать страх на окружающих, если бы не боксеры, разрисованные офигевшими мордами птиц из игры Ангрибердс.
- Твоя ферма? - указательный палец детектива требовательно уперся Сказочнику в грудь.
- Не говори так. Этот кот пришел к нам в гости и принес с собой чай и посуду. А ты на него ругаешься. Еще и в неглиже. Это некрасиво и неэтично.
Лисов открыл рот. Закрыл рот. Махнул рукой и ушел туда, куда и направлялся - в ванную комнату.
- Обычно, чтобы полностью его дезориентировать, я просто говорю ему правду, - поделился Женя с Котом. - А ты тоже хорош! Чего в зверя обратился? К неожиданным гостям на нашей кухне Никита привык. А к неожиданным котам еще нет.
Когда Никита Лисов вернулся из душа, мокрый и проснувшийся, за его кухонным столом восседал очень высокий мужчина, степенно разливающий чай по пиалам.
- Прошу прощения за неожиданное появление, надеюсь, что не разбудил вас. - Очень вежливо кивнул он владельцу квартиры. - Если вам предстоит тяжелый рабочий день, то советую вам начать его с шен-пуэра. Только не стоит пить его на голодный желудок. Лучше подкрепиться сухофруктами или йогуртом.
Лисов хмыкнул и выволок из холодильника огромную куриную ногу в фольге.
- Я так понимаю, это ваш кот, совершенно не обученный хорошим манерам? - Он с хрустом потянулся и грохнулся на диван. Загудела микроволновка, затянула нежным голосом джазовую композицию пыльная колонка на подоконнике.
- Нет-нет, это я от растерянности принял облик кота и запрыгнул на стол, - их гость вспомнил наставление Сказочника и решил применить новые знания в жизни. - За что приношу свои искренние извинения.
Никита нахмурился и замолчал, очевидно, приняв его слова за неудачную шутку. В утреннюю пору он был особо уязвим и день любил начинать в привычной размеренной манере. Без неожиданных визитеров. Да и с Котом отношения у них были нелегкими. Последний, не беря в расчет хрупкость и некоторое... несовершенство людей, ждал, тем не менее, от всех знакомых Вилицкого сообразительности и особенного чутья, не свойственного обычному человеку. И с Никитой не церемонился. Никита же, чувствуя себя "третьим на периферии" злился и ревновал. Сказочник знал об этом и теперь расстраивался. Он временами чувствовал себя медиатором между двумя близкими, но такими не похожими друг на друга существами.
На светлый паркет упал прозрачный луч как привет из уже начинавшего забываться сна. Сказочник перевел взгляд за окно, где ему почудились сверкающие купола.
Чай...
- Давайте пить чай? - умоляюще посмотрел он на мрачного друга и задумчивого Кота.
Вилицкому очень хотелось, чтобы произошло какое-нибудь чудо. Или... он прислушался к неясным пока ощущениям от свежерожденного дня. Ему не хотелось, ему ожидалось. Будто бы незримая пока, невоплощенная возможность ощущается в воздухе, не уплотнившаяся, но готовая обрести свою форму под чуткими руками художника. Так, как если бы воздух сегодняшнего утра был особенно клейким и податливым материалом. Он думал о рассказе бессмертного хранителя истории одного древнего забытого государства, где когда-то обитал народ, давший начало чайной культуре. Об участи этого маленького невинного мира. И о том, что мог и хотел бы изменить в этой истории. Он, молодой и неопытный демиург, не сумел, да и не стал бы состязаться с Мирозданием в устройстве чьей-либо судьбы. На это ему хватало ума. Но вот стать достаточно внимательным, чувствительным к его пожеланиям, стать послушным инструментом в руках судьбы в надежде, что не просто так состоялось их знакомство с печальным жителем опустевшей Чайной земли, и воля его совпадет с заветной надеждой Сказочника в который раз вмешаться и запутаться в нитях чужой судьбы. Ну пожалуйста... Он закрыл глаза. А когда открыл их, то понял, что в кухне их стало четверо. Точно такой же костюм, как и на улыбающемся незнакомце, расшитый узорами и цветами, был на прекрасных жителях, которые мерещились ему на ныне опустевшей и погибшей земле. Вот только волосы его были светлыми и легкими, как выжженная солнцем трава. А глаза зелеными, как листва весенних деревьев. Сказочник молча рассматривал пришельца. Тот носил лицо жизнерадостного юноши, сквозь которое пробивался взгляд равнодушного старца.
- Откуда ты взялся? - едва слышно, одними губами произнес Женя.
- Вылетел из коробки с чаем. - ответил за мальчика Кот.
- Кто вылетел? - напрягся Лисов.
- Чайный дух. - ответствовал невозмутимо Кот, протягивая ему Ча-Хэ с душистой заваркой. - Можете познакомиться с ним сами.
- Не то, чтобы у меня было время... - Начал было Лисов, но благоухание сухих чайных листьев все же втянул ноздрями. На миг его погрузило в воспоминания о сухом осеннем лесе, о бабушкином доме в далекой деревне в Карелии. Он молча передал Ча-Хэ Жене и ушел в себя, замолчав и уставившись в собственную память.
- Никита, задержитесь с нами немного, - Кот поднял на него взгляд, полный затаенного озорства. - При всем моем желании я не могу заставить воду кипеть быстрее. Да и вашему другу наверняка есть, о чем рассказать за этим нашим спонтанным утренним чаепитием. - Он хитро покосился на Сказочника.
Миловидный Чайный дух улыбнулся, будто бы поддерживая его в какой-то затее, суть которой Жене пока была не ясна. Впрочем, он готов был покориться обстоятельствам, полностью поглощенный восхищенным рассматриванием их очаровательного гостя. Тонкокостный, но весь какой-то мягкий и необычайно женственный дух в серебряном платье, восседал за их столом, опустив глаза. То ли в знак смирения и уважения к хозяевам дома, то ли пряча в своих лиственных глазах какую-то тайну, известную, может быть, лишь их чайному шаману. Вид у обоих был как у старых знакомых, двух заговорщиков по воле случая. Впрочем, как бы не выглядел незнакомец, роль человека давалась ему с заметным трудом. Казалось, что стоит ему неосторожно пошевелиться, или вот, в приоткрытую форточку влетит порыв равнодушного ветра, и он рассыплется, разлетится по кухне сухими листьями, пестрыми, как цветущая река. Чайник закипел. Дух посмотрел на Кота исподлобья, не ереставая улыбаться - смущенно и чуть виновато. Протянул руки к пиале Сказочника, позволяя содержимому Ча-Хая пролиться сквозь собственные ладони, постепенно растворяясь в янтарной жидкости, истираясь и превращаясь в вихрь из красок и отблесков.
- Немного солнца. Немного воды. И чай в твоей чашке, мой друг, - уголки рта у Кота чуть дрогнули. Взгляд, направленный на Ча-Хай, остался неподвижным. - Все, что знал этот чай, все, что он помнил, он готов отдать тебе, демиург. Ты знаешь, что делать.
Сказочник знал. И сделал. Глоток. Затем еще один. Прикрыл веки, ощущая, как под кожей разливается мягкая сила. Как мышцы его пронзает солнечным светом, неизвестным теплом, древесным покоем и негой далеких нагретых скал. Тело его стало тяжелым, мысли - неподвижными, ясными, как небо в безоблачную погоду. Эти ощущения - первый подарок от Чайного духа. Его память - второй, не менее ценный. Он чувствовал, как жизненная сила поднимается по нему от земли, по ногам и до макушки встрепанной по утру головы, ощущал прикосновение воздуха, нежно покалывающего подушечки пальцев. Ему хотелось молчать, любить весь мир и неслышно смеяться. Так вот как это - быть чайным деревом.
- После того, как поднебесное царство было разрушено, и обломки его упали в океан, созданные из священной земли чайные семена были проглочены карпами, - произнес Женя слегка отстраненным, глухим голосом. Он будто бы всматривался в то, что говорил, силясь разглядеть текст, выбитый мелкими буквами на невидимых Лисову скрижалях. - Морские драконы охотились на рыбу, поедая ее вместе со священными семенами. Когда драконы умирали от старости, тела их выносило на берег волнами, и сквозь их перламутровые кости прорастали молодые кусты. Это были первые кусты чая на нашей Земле. Но это было слишком давно... Наш чай - один из тех самых кустов, проросших сквозь стальную чешую дракона, нашедшего свой покой в прибрежных песках. Он - прародитель всех чайных деревьев нашей Земли. Он - один из потомков императоров Чайной империи.
- И как это все только попадает в твою голову! - возвел очи к потолку хозяин дома, приютившего в своих стенах всю эту странную компанию.
- Через чай, - честно отозвался Женя, продолжая всматриваться в открывающиеся ему волшебные виды воспоминаний когда-то молодого, изгнанного императора.
- А там точно чай? - Лисов покосился на Чайного мастера. Вид у того был церемониально-непрошибаемый, губы степенно поджаты, а брови возвышенно приподняты.
- Все так, как говорит ваш друг, детектив. Не переживайте... Лучше слушайте внимательно и с почтением.
- Я и так слушаю. Я каждый день что-нибудь такое слушаю! - Проворчал Никита, утыкаясь в свою чашку. Содержимое ее, впрочем, действительно было довольно приятным и быстро подходило к концу.
- Что же было потом, уважаемый император? - Торопливо перебил его Кот. Чай постепенно выдыхался, и он всерьез опасался, что история его прервется раньше, чем будет услышана.
- Скитания. Долгие скитания, лишения и отЧаянье, - возвестил Женя горестно. - Шли годы, столетия, века сменялись веками и менялись очертания гор, менялась природа и народы поглощали друг друга, стирая целые страны с лица земли. Наш чай попал в Китай. Это причудливое яркое государство так напоминало ему родной дом, что он решил там остаться. Людям, проживающим на этой земле, разрешалось носить одежды только того цвета, который соответствовал их статусу, но наш Чай так полюбил их всех, что решил во что бы то ни стало отыскать возможность подарить себя каждому. И тогда он научил крестьян изготавливать чай разных цветов - зеленый, белый, красный...
- И такие бывают? - искренне удивился Никита.
Чайный шаман изменился в лице, но не произнес ни звука, ценой невероятных усилий сдержав свои комментарии по данному вопросу. Сказочник посмотрел на него с благодарностью.
- А самый дорогой чай и самый редкий по сегодняшний день - желтый, мог быть доставлен только во дворец самого императора, который был по традиции облачен в одеяния цвета солнца! - добавил Сказочник воодушевленно. - Чай был счастлив, он ведь был создан только для того, чтобы служить своему народу. После долгих странствий и осознания своей бесполезности, он снова получил возможность исполнять свою миссию - быть нужным людям. Но по прошествии тысячелетий он заскучал по Родине. Страдания его, как ядовитый росток, прорастали в нем, укреплялись. Чай начинал горчить, пропадать. Чайные кусты болели, чайные плантации год за годом беднели... Чай захотел вернуться домой.
Сказочник сделал последний глоток остывшего напитка. Погрустневший дух устало опустился напротив него, смиренно сложив руки на коленях. Выражения лица его было скорбным.
- Ты сможешь помочь мне, Мэнь-шень? Жрец моего храма сказал, что ты владеешь древними техниками, которые откроют дверь, ведущую в мой родной дом.
- Почему ты прервался? Без допинга не прет? - Лисов кивком указал на опустевшую посуду.
- Да, Жень. Продолжи историю. Придумай ей хороший конец. - Кот выразительно поднял подбородок, украшенный острой бородкой-кисточкой.
- А что здесь придумывать? - пожал плечами Сказочник.
Он перебирал пальцами фарфоровую окружность пиалы, бездумно, отрешенно глядя в окно. Там, отчетливо видимый на еще недавно чистом небе, проплывал длинный дракон с разинутой пастью. Далеко под ним носились ласточки, пробуждая суетливым писком спящий двор
- С каждой Правильно выпитой чашкой наш бродяга становится ближе к дому.
- И как же понять, Правильно ли был выпит чай? Вот мы сейчас его правильно пили?
Сказочник перевел вопросительный взгляд на Кота. Тот медленно прикрыл глаза. Сей жест, должно быть, означал согласие.
- А мне все же кажется, что это слишком субъективное суждение. Жень, я вижу серьезные прорехи в твоей истории.
- Он всегда такой занудливый? Как ты с ним живешь вообще?
- Понимаешь... всё было правильно, потому что мне это было очень нужно. Понимаешь? - Вилицкий поднял на него внимательные глаза.
Один из "тех самых" взглядов, когда что-то, что по мнению Лисова было игрой, будто бы становилось по-настоящему важным для друга. В такие моменты он терялся и снова чувствовал себя кем-то, кого в игру хотя и пригласили, но правила объяснить так и не соизволили.
Детектив обернулся на звук распахнувшихся створок.
- Он принял меня за Мэнь-шеня - божество дверей. Что ж, буду им, мне не трудно. Тем более ветер такой свежий, такой... попутный.
- Это мы сейчас чай выпроваживаем?
- Отпускаем его на свободу.
Никита Лисов вышел из подъезда, водрузил на нос солнечные очки и оглянулся по сторонам, с интересом выясняя, кто этим же вечером постучится в их двери, дабы выяснить, зачем достопочтенный следователь кидается из окна своей квартиры чайной заваркой. Соседи в их доме общительные, но далеко не все еще слышали историю о том, что он, Лисов, дескать приютил у себя пожить сына старинной маминой подруги. Да-да, со странностями. Нет, не опасен.
Лавочки возле парадной были свободны. Любопытствующие старушки в такую рань еще спали. Те же, кто подобно ему встречал этот день в бодрые девять часов утра, спешили по служебным делам и на мелочи окружающего мира не обращали внимания. Ну чай, ну летает. Мало ли что может летать в этот летний денек над их головами.
А и правда. Что?
Лисов задрал голову, щурясь от яркого света. Затемненное стекло не спасало, и за сомкнутыми веками тотчас запрыгали мелкие белые солнышки. Но вытянутое облако, напоминающее то ли лебедя. то ли змею, он заметить успел. На миг ему показалось, что облако летело против ветра и вообще до этого оно, кажется, двигалось в другую сторону.
Это все подозрительный пуэр. Конечно, напоили с утра какой-то травой!.. Или Женино влияние. Или голову напекло, давно пора обзавестись кепкой. Осталось только решить - как у Шерлока Холмса, клетчатой или вовсе шляпой нуаровской, черной?
- Как сказка - слабовата. Как механизм по спасению призраков - ничего, работает, - прокомментировал его работу шаман.
- Главное, чтобы дождь не пошел. А то прольется наш путник дождевой водой обратно на землю.
- И войдет в историю, как первый, наверное, в мире чайный дождь.
Минутой назад они наблюдали, как невысокий и хрупкий мальчик в длинном одеянии из ткани китайского шелка сначала рассыпался на мельчайшие капли-частицы, чтобы через миг выпорхнуть в окно и стать частью большого слоистого облака.
- Сегодня у меня есть причина смотреть на небо как можно чаще.
- Я думал, ты и так постоянно на него смотришь?
- Так и есть. Но обычно я жду чего-нибудь... сам не знаю чего.
- А теперь?
- Теперь я тоже буду ждать неизвестно чего. Но когда увижу - пойму, что это именно оно.
Кот покачал головой. На лице его отобразилось что-то среднее между умилением и сочувствием.
- Наверное, у этой сказки должна быть какая-то мораль? - задумчиво пробормотал Женя. - Ничего не могу придумать.
- Зачем чаю - мораль? Он сам по себе - целая философия. Или... - Кот сверкнул глазом и запрыгнул на подоконник, обвивая лапы хвостом. - Память о когда-то существовавшей религии одной маленькой тайной цивилизации.
- Давай так. Я не буду спрашивать тебя, какое отношение ты имеешь ко всей этой истории, а ты за это сделаешь мне еще чаю?
Ответом ему была вальяжная усмешка за усами и прищур глаз цвета неспелого крыжовника.
- И спасибо, что терпишь чайную безграмотность моего друга.
- Я напоминаю себе о том, что он всего лишь человек - недоразвитое смешное существо, которое идеально подходит для того, чтобы кормить тебя и вычищать твое жилище.
Сказочник открыл было рот, но засмеялся и махнул рукой.
- За это можно простить ему чайные пакетики.
Оппонент его коротко мурлыкнул.
- ...Два раза залитые кипятком...
На запястье у Сказочника прорастала чайная веточка с остроконечными листьями на конце.
"Снова до поры до времени ходить с длинными рукавами. Снова убедительно врать Никите. Или сказать как есть, он сам придумает что-нибудь такое, во что сможет поверить сам".
Женя думал о том, что когда-нибудь его сметливый детектив сложит два и два, получит в ответе явное совпадение между происходящими в жизни Сказочника событиями и скорым появлением татуировок на его теле, и тогда его критический ум даст трещину. Возможно. Или он просто припишет это явление к списку остальных чудачеств своего сожителя, и в его мире снова ничего не изменится. Но, если изменится, что тогда он, Сказочник, будет делать?
- Нормальные подростки вены режут, а ты..!
- Во-первых ,подростком я был лет шесть назад. А во вторых... - Что во-вторых, Вилицкий так и не придумал.
- Я даже не знаю, что страннее в тебе - то, что ты выдаешь в трансе какую-нибудь чудную историю, а потом делаешь в память о ней рисунок на теле или то, что денег у тебя на это дело нет, как и времени! Ты что, держишь в своем шкафу плененного тату-мастера?
- Нет. Иллюстрации к сказкам сами проступают сквозь мою кожу, когда получившиеся истории воплощаются в реальность. - Смиренно произнес Сказочник, пряча невинный (или, быть может, лукавый) взгляд за ресницами.
Когда-нибудь грянет гром. Но не сейчас. Терпения у хозяина этого дома было как у финского партизана. Никита лишь приподнял одну бровь, что на языке жестов у него означало "я воспринимаю сказанное тобой как хамство, но сейчас мне лень с этим разбираться" и пожал плечами.
- Дело твое, в общем-то. Кстати. Та штука, которой нас сегодня утром поил твой друг, как она... - он оборвал вопрос на полуслове. - Смотри-ка...
Над крышами домов, над улицами уставшего города, высоко над их головами в безветрии распростерлось огромное кучевое облако, явственно напоминающее многоэтажную китайскую пагоду. Сквозь прорехи в нем алели первые всполохи заката, огненного, мерцающего, как застывший в небе фейерверк. Торжественный счастливый фейерверк.
Кстати, за дизайн отдельное спасибо Тюленю, просидевшему за ним до самого утра.
Открыточка-сказка выглядит так
-
-
14.11.2016 в 00:18-
-
14.11.2016 в 00:51Рада, если понравилась. Я люблю ее, как все, что связано с мальчиками, но произведением, которым могла бы гордиться, не считаю.
-
-
14.11.2016 в 01:04-
-
14.11.2016 в 01:07