21:05

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Ахилл говорит Черепахе: это ад непройденных расстояний, ад полушага, ад проходящего времени, следов от его ожога, ад перемен души, — говорит Ахилл, — и я все время не успеваю, не догоняю тебя и не забываю, какой ты была полторы секунды назад, какой ты была на предыдущем шаге, на перешейке, на прошлогоднем песке, на снегу сошедшем, вот что сводит меня с ума, — говорит Ахилл, — вот от чего я шалею, я пробегаю пол-души, чтобы оказаться душой с тобою, чтобы душа, — говорит Ахилл, — в душу, душа в душу, ты же переворачиваешь душу за этот шаг и вот я уже дышу, как на ладан, а ты идешь дальше, даже не понимая, не понимая даже, и это, — говорит Ахилл, — я не в упрек, это, — говорит Ахилл, — я не имею в виду «не ходи дальше», это я просто не понимаю, как мне прожить дольше. Это так надо, я знаю, я понимаю, это иначе не может быть, но я хочу подманить тебя и подменяю себя тобою, какой ты была полторы секунды назад, но это же не обманывает никого, даже меня самого. Это бывает, такая любовь, когда не достать и не дотянуться сердцем, губами, воплями, пуповиной, не вообразить себя половиной и тебя половиной, но навсегда учесть, что воздух будет стоять стеною между тобой и мною. Я понимаю, — говорит Ахилл, — тут не может быть передышки и никакой поблажки, потому что это послано не для блажи и не для двух голов на одной подушке, но для того, чтобы душа терпела и задыхалась, но не подыхала, не отдыхала, и поэтому бы не затихала, и тогда, — говорит Ахилл, — понятно, что мне не положено отлежаться у тебя на плече, отдышаться, а положено хоть как-то держаться. Я не догоню тебя, — говорит Ахилл, — не догоню, это, конечно, ясно, не догоню, но наступит миг — и я вдруг пойму, что дальше бежать нечестно, потому что если еще хоть шаг — и я окажусь впереди тебя, ибо все закончится, завершится, и тогда еще только шаг — и ты останешься позади, и это будет слишком страшно, чтобы решиться, испытание кончится, все решится, можно будет жаться друг к дружке, есть из одной тарелки, в зоопарк ходить, и будет легко дышаться, только все уже отмечется и отшелушится, и душа вздохнет тяжело и прекратит шебуршиться. Никогда, — говорит Ахилл, — никогда, понимаешь, ни дня покоя, никогда, испытание, — говорит Ахилл, — это вот что такое: это когда ты гонишься, а потом понимаешь, что вот — протяни и схвати рукою, только зачем оно тебе такое? Все, что ты должен взять с этого пепелища — это себя, ставшего только еще страшней и гораздо проще, все, что ты получаешь в награду за эту спешку — это не отпуск с детьми и не пальцем водить по ее ладошке, но глубоко за пазухой черные головешки, горькие, но дающие крепость твоей одежке. Это я все понимаю, — говорит Ахилл, — но пока что у меня подгибаются ноги, сердце выкашливается из груди, пощади, — говорит Ахилл, — пощади, пощади, потому что я практически на пределе, пощади, дай мне день на роздых, день без одышки, пощади, ну пожалуйста, сделай так, чтобы я до тебя хоть пальцем бы дотянулся, ну пожалуйста, просто дай мне знать, что я с тобою не разминулся, не загнулся пока, не сдался, не задохнулся!

Черепаха говорит Ахиллу: да прекрати же, пусти, ты делаешь мне больно! (с)

23:51

(с)

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Любовь к временному можно изгнать, только почувствовав сладость вечного. (с)

@темы: (с)цап

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Самолет медленно выезжает на взлетную полосу и со всей его тяжеловесной неторопливостью проползает мимо ленты тусклых огней, белым бисером рассыпанных по лиловому рассвету пятого часа. Шорох и скрежет под ногами Феликс усиленно игнорирует, судорожно сжимая лист бумаги перед собой. Он ждет того момента, когда железный зверь вздрогнет всем телом и оторвется от земли, поднимая в воздух проглоченных им людей разной степени напуганности. Один из них - он. Он излишне молчалив, собран и только отрывистые и слишком резкие движения пальцев выдают его.
- Кажется, вы впервые оказались в этой штуке?
Феликс едва не дергается всем телом и медленно поворачивает голову, так, чтобы смерить говорившего красноречивым, полным презрения, взглядом.
- Нет.
- Вот и я подумал - не похожи вы на человека, который впервые оказался в самолете.
Савеллис закрывает глаза и касается затылком мягкой поверхности кресла.
- Боитесь смерти?
В горле сбоит, и невидимая внутренняя рана распускается цветком и кровоточит. Он делает напряженный глоток, силясь унять оглушительное чувство.
"Если я сделаю вид, что его не существует - рано или поздно он замолчит. Или я его убью. Одно из двух".
Дождавшись, пока несколько сотен взбудораженных человеческих тел потеряет бдительность, с победоносным ревом самолет делает рывок. Феликса вжимает в сидение. Он жмурится, абстрагируясь от происходящего. Только податливая мягкость бумаги расходится под его пальцами на потертые волокна. Он чувствует телом, что салон машины кренится в бок и понимает - всё, больше они не на земле.
"И это все, и больше нету ничего, есть только небо, вечное небо" - напевает он мысленно.
самолеты, страдания, инквизиция

@музыка: Cocteau-twins, Cranberries

@темы: Феликс, сказки

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Никогда не думала, что сексом можно заебать. Вот правда же.

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Я что, правда все успеваю?
Я офигенная.

@музыка: Из бездны вконтактовского Популярного %)

03:08

...

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Слишком много нежности. Слишком горяче и остро. Слишком много счастья.
Я боюсь потерять тебя. Мое сердце обнажено и с каждым ударом встречает мир в себя. С тобой мир яркий, цветной, безумный, громкий, насыщенный. И в нем огни, огни и небо. И всполохи костра, и скорости, и пьянящее, пряное... твой запах - кожи, волос, губ.
И с каждым утром я выхожу к тебе с раскрытой грудной клеткой. Потому что я готова рисковать и любить.
И когда-нибудь я скажу тебе.

@музыка: The Cure

@настроение: Женщина влюблена

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
И вот ты сидишь такой и думаешь: "сейчас я кой чего сделаю!"
А потом ты думаешь "а нафига?" и продолжаешь пить чай. Ну, или это мудрость, или - апатия.

Для меня немалая часть страсти - это желание поглотить, присвоить. Что-то навроде "я сделаю тебя частью себя, чувак, потому что в тебе есть то, что я всегда мечтала заиметь в себе. И в тебе это таааак вкусно представлено, таааак красиво проявлено, что если мы с тобой сблизимся, я уверена, и мне кусок перепадет". Ну или что-то близко к этому. Я, если одержима этим, всегда держу в голове некое затаенное ожидание, что объект моей страсти, коим может быть мужчина, женщина, музыка или книга, после того, как я к нему прикоснусь, опалит меня священным огнем и наделит тем недостающим мне элементом, коим переполнен сам.
Кажется, в древности был такой обычай - съесть плохо прожаренный бифштекс из останков побежденного врага, качествами которого хотелось бы обогатиться. И Фрейд там что-то говорил о том, что даже невинный поцелуй - это плохо завуалированное желание сожрать своего драгоценного и ненаглядного. Кажется, эта фигня не работает и придется, как в общем и всегда, прокачивать одно единственное и неповторимое тело. В конце концов, разве не за этим мне дали его в единичном экземпляре и не вверили власти над остальным человечеством?

Я могу сколько угодно вдыхать в себя этот едкий опиумный дым и прыгать в костре желаний, даже лечь в него и сделать ангела, с хрустом прожевав пару уцелевших углей, ситуация от этого не изменится: мне никогда не стать Графом Ди; мне не пришпилить к себе другого человека, навсегда присваивая себе свое_состояние_рядом_с_ним; мне не носить с собой по всему миру Таллин... Все, что я могу, это всплеснуть руками, грустно сматериться и отправиться постигать самое себя в надежде отыскать там, о надо же, все те искомые ништяки, охоту за которыми я открываю во вне себя. Нравится ли мне это сейчас осознавать? Нет, не нравится.

@темы: узоры на полях, нагнегонево

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Любимый метафизический аксессуар - розовые очки.
***
Брат говорит, что я очень эмоциональна. Саша Художник говорит, что я очень эмоциональна. Туат говорит, что я очень эмоциональна. Психотесты говорят, что я холерик. А я по-прежнему считаю себя Снежной королевой.

@темы: нагнегонево

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Кхм. Тут надо бы процитировать себя же из дневников. Я уже высказывалась по поводу Жуковых, но, пожалуй, я просто сделаю это заново.
Так вот, А.Б. очень любит кошек. Очень. Ну, он вообще нашего вида - Норвежский Лесной.

- Котэ подловила меня в коридоре и такая "жалкий раб, мне нужно от тебя кое-что". В общем, она хотела, чтобы я посадила ее в ванную и включила ей воду. И она сидела и орала, а я пыталась понять, что она хочет. Сначала я сделала напор воды больше. Потом я сделала напор воды меньше.Потом я ее погладила и только так она стала пить. - Рассказываю я в умилении.
- Когда-нибудь у меня будет кот. Он захочет пить и я посажу его в ванную. Сначала я сделаю напор воды больше. Потом я сделаю напор воды меньше. А ПОТОМ Я - Переходя на гроулинг и размахивая руками - ВКЛЮЧУ ДУШ И ОН У МЕНЯ ЗАХЛЕБНЕТСЯ, БЛЯДЬ, ВОДИЧКОЙ, ПОТОМУ ЧТО НЕХЕР ВЫЕБЫВАТЬСЯ.

Черт, не передать всю гамму чувств, а жаль.)

@темы: рисунки на полях

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Во время нашего очередного романтического свидания мы съехали по скользкому склону, равномерно покрытому мокрой грязью, удержались на ногах и смогли не уронить бумажный стаканчик с кофе, меня и наше самолюбие. Справа от нас был причал с гордой надписью "ЯхтКлуб "Рыбацкий"", собранный из покосившихся гнилых бревен. К причалу была пришвартована эээ водоплавательная конструкция, напоминающая нечто среднее между подводной лодкой и автобусом. Слева от нас было дерево, которое росло из отвесной глиняно-травяной стены. Росло оно горизонтально, поэтому его корявые длинные ветви покоились на земле. Огромное черное дерево. Прекрасное страшное дерево.
- Я принесу сюда ноутбук и буду писать здесь свои безумные произведения. - Говорю я.
Вдалеке строительная площадка и кирпичные руины, исписанные синим граффити, все это на фоне свинцово-серого неба, воздух разрежен и пахнет водой и свежестью. Тепло. Вдалеке кричат чайки. Я счастлива. На этом волшебном островке упадничества и урбании располагается кладбище бетонных буйков треугольной формы. Некоторые из них затянуло сеточкой ссохшихся водорослей. От земли в трех местах поднимается пар. Густые клубы пара, как от какого-нибудь горячего источника в горах Японии. Только мы в Рыбацком, а поэтому подозреваем ядовитые испарения, которые сожгут нам лицо.
- Смотри, водопадик. - Это мы отправились на звук воды и поняли, что вот прямо здесь, рядом с деревом, из этого же грязевого месива торчит слив горячей воды из местного ДК. Кстати, говоря, охранник из этого самого ДК (если поднять голову, то можно заметить, как он, аки тюремный надзиратель, возвышается на обрыве), все это время следит за нашими подозрительными передвижениями. А. Б. пытается влезть на дерево и тянет меня за собой. Я на каблуках, но когда это меня останавливало. Охранник напрягается, дерево скрипит, чайки кричат, а я, потеряв равновесие, инстинктивно хватаюсь за огромный железный провод, свисающий, подобно петле для виселицы, с одной из толстых веток.
- Никогда так не делай.
- А?
- Если видишь большой железный провод, никогда за него не хватайся. К чему бы он не был прикреплен.
- Он прикреплен... к дереву!
- Электричество непредсказуемо. - Говорит А. Б. и хмурит брови. Его постоянно бьет током от двери в кабине его поезда, поэтому он знает, что говорит. Впрочем, он часто говорит так: как будто бы серьезно, но все то понимают, мол, что он шутит, а он, между тем, совсем не шутит.
Так вот, электричество непредсказуемо. Поэтому страсть может захватить меня настолько неожиданно, что я и защитить себя от нее не успею. И на то, наверное, и рассчитано. И это чертовски здорово.
Мне на тот момент невыносимо прекрасно, я смотрю по сторонам, стремясь вдохнуть, вдышать в себя это место, захватив и остов угловатого дерева, и паровую дымку, медленно тянущуюся над прелой травой, и холодное-холодное небо. Я суммирую все свои ассоциации, прячу их в себя, чтобы позже извлечь из памяти и развернуть, вшить в ткань очередной нетленки.
Я нахожу какие-то стремные ярко-красные ягоды, гроздями свисающие с засохшего колючего кустика, и держу их на фоне открывающегося мне серо-коричневого пейзажа. Ягоды насыщенные и горят нереалистичными светодиодами под моими пальцами. Нева же свинцовая. Мост - железный. А воздух, кажется, можно зачерпнуть ладонями или выпить - он серебристо-белый.
- У меня есть чай с собой.
- Отлично, мы можем заварить его в опустевших стаканах из-под кофе. Даже вода горячая есть.
- Нет. Только невская вода, только непредсказуемые трансформации!
- Ну ты что, здесь же специально для нас из водосточного слива течет кипяток! Посмотри, какой он... теплый.
Мы уходим сквозь испарения от горячей воды, по мокрой траве и камням, карабкаемся по густой глине и возвращаемся в обыденность по колено в грязи, холодные, мокрые, ржущие. А потом мы пьем эль в баре и раскладываем за красивым дубовым столом мои карты, где нам выпадает strength. А потом идем в кондитерскую и там, среди детских рисунков, находим изображение кривой зеленой пальмы, а рядом приписку "секс, секс, секс". Приходим к общему выводу, что Мироздание откровенно намекает и решаем пойти домой.
Потому что электричество.

@темы: рисунки на полях

23:50

Жв (с)

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
У меня есть блокнот и я пишу в него каждый день. Или не каждый. Как повезет. Три страницы. Иногда меньше. Иногда - больше. По мере таких вот изливаний вспоминаю всю прелесть маленьких личных дневничков из бумаги... Ну то есть как вспоминаю... скорее - выдумываю на ходу. Очевидно, что душевным эксгибиоционизмом я начала страдать слишком рано, а посему даже те записи, которым должно было стать строго секретными, я через пару минут после их создания громко декламировала вслух всем окружающим. Очевидно, что-то меняется в моей жизни.
Очевидно, многое меняется в моей жизни, но не все. Я все также несусь через центр, а потом старый центр, а потом через неведомые улочки, теряюсь, обнаруживаю себя возле Мариинки, какое-то время иду вместе с неторопливым путником с рюкзаком за плечами, который с легкой обидой утверждает, что если мне к Техноложке, то это в другую сторону; глотаю вечерний воздух огромными вдохами, смотрю по сторонам, стремясь объять фонари, афиши и иллюминационные вспышки, проглотить их, стать ими; иногда перехожу на бег, потому что трек в плеере или потому что слишком много любви во мне, или потому что слишком красиво... а потом я прихожу и меня обрубает. Потом я иду ставить чайник, держу на руках человека и глажу его по волосам и на какое-то мгновение мне кажется, что у нас одно сердце на двоих и неизвестно, где болит сейчас - в каком человеке. Мне ужасно, мне очень странно, но я убеждаю себя, что молчать нельзя. А потом я вдруг понимаю, что можно и молчать, а возможно и нужно. Но не выпускать из рук тело, которому больно - вот это по-настоящему важно, что ни в коем случае нельзя переставать обнимать, потому что я же могу отдавать свое тепло и тихо покачивать человека, успокаиваясь сама и надеясь, что смогу успокоить. А потом снова ставить чайник, спрашивать, слушать, слушать и слушать. Оказывается - говорить не обязательно. Очень страшно, когда думаешь "что у тебя случилось, говори, я ко всему готов". А потом человек говорит и тебя прошибает тяжелой холодной волной, потому что ты не был готов. Но вы вдвоем, очень вдвоем и ты отдаешь все, что в тебе было, а потом идешь внутрь себя и обнаруживаешь, что нет - источник неиссякаем. И вот, намного страшнее, когда идешь внутрь себя, а там пусто. И, если человек плачет, а внутри тебя все еще пусто. И ты ищешь в себе сердце и не находишь - вот это страшнее.

Мне важно быть одной, поэтому я иду пешком домой так долго, насколько только могу. Мне кажется, что вот я приду и, если кто-то спросит, как у меня дела, я начну кричать и кидаться вещами. А потом, когда за мной закрывается дверь, я скидываю куртку и понимаю, что очень устала. Я настолько устала, что всё. То есть - совсем всё.

***
Есть маленький мирок у меня за плечами и он очень мой. Настолько мой, что я готова сидеть в кладовке, держа на руках ноутбук, чтобы никто не смог вторгнуться в него (в нас) и даже случайным взглядом пробить его хрупкие стены. Меня не хватает на поддержание этой воздушной хлипкой крепости, я очень устаю сейчас, я пытаюсь и учиться, и работать, и быть-влюбленной, и думать о дипломе, и искать клиентов, и... и в конце концов мы едем в аквапарк, а потом берем себе кофе и весь день смотрим на море из окна кафе, потому что черт с ним с аквапарком, если можно смотреть на море. Я становлюсь мудрее. По крайней мере я свято верю в то, что становлюсь мудрее, ведь я вот уже все меньше какое там требую... меньше жду от людей. Становится проще и легче.
Мужчина, который сейчас рядом со мной, часто говорит, что нужно меньше жалеть себя. И я, внимая, учусь меньше жалеть себя. А потом обнаруживаю, что сил, странным образом, действительно становится больше. У меня нет времени на то, чтобы замечать "чего плохого у меня случилось", а иногда у меня нет времени и на то, чтобы расстроиться по этому поводу.

@темы: узоры на полях, нагнегонево, рисунки на полях

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Вот она, рыба моей мечты! Т_Т

Мне нарисовали даркЖеню даркрыбу и волею судьбы он действительно получился похожим на моего Сказочника. Это такой печальный Женечка в хмурый день и волосы его вот-вот почернеют и на незримых плавниках потянутся ядовитые шипы и вот-вот уже не приготовишь его и не съешь - он сам та еще щука.

 eolay Спасибо приспасибо приспасибо.



@темы: kali_da_скоп

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Каждый раз, когда у меня не получается с очередным мужчиной, я думаю вот об этом:

Хотя, на самом деле, я думаю о том, что мне грустно.
(Это во мне самка человека дает о себе знать, да).

А по-сути все просто: некоторые ожидания успели прорасти во мне, пустить корни, подать голос и объявить о своем праве на долгое существование. Теперь вот утверждают, что способны сбыться, хотя мы то знаем, что это не так.

@темы: рисунки на полях

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Гребенщиков и Макс Фрай. Черный чай и я на кухне.
Все, что и как нужно. Всё на своих местах и мне хорошо. Грустно, тягостно, тяжело, но хорошо. Звучит так, что кто-нибудь непонимающий непременно должен спросить "разве такое бывает?" или "ты противоречишь сама себе". Так, наверное.
Но я чрезвычайно живая, когда чувствую. Это вообще самое важное - чувствовать. И сейчас, когда боль тонкой нитью струится по сердцу, как горячий чай - по губам и подбородку, я обжигающе живая. И это сладкое, согревающее, подвижное чувство. Так и нужно. Так правильно.

@музыка: Аквариум

@темы: автор, узоры на полях, кухня

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Я снова не помню, как выставлять музыку на дневниках. А ведь Вика мне объясняла, объясняла... Я хорошо помню, как она здорово и обстоятельно мне объясняла. А вот что - не помню.
Но если уж говорить об актуальной музыке, то:

Здравствуй, моя смерть,
Я рад, что мы говорим на одном языке.
Мне часто нужен был кто-то, кому все равно,
Кто я сейчас,
Кто знает меня и откроет мне двери домой;
Учи меня в том, что может быть сказано мной.
Учи меня - слова безразличны, как нож.
А тот, кто хочет любви, беззащитен вдвойне,
И не зная тебя, движется словно впотьмах -
И каждый говорит о любви в словах,
Каждый видит прекрасные сны,
Каждый уверен, что именно он - источник огня,
И это - тема для новой войны.

Здравствуй, моя смерть, спасибо за то, что ты есть;
Мой торжественный город еще не проснулся от сна.
Пока мы здесь и есть еще время делать движенья любви,
Нужно оставить чистой тропу к роднику;
И кто-то ждет нас на том берегу,
Кто-то взглянет мне прямо в глаза,
Но я слышал песню, в ней пелось:
"Делай, что должен, и будь, что будет", -
Мне кажется, это удачный ответ на вопрос;
Но каждый из нас торгует собой всерьез,
Чтобы купить себе продолженье весны.
И каждый в душе сомневается в том, что он прав,
И это - тема для новой войны. (с)

@музыка: Аквариум - Здравствуй, моя смерть.

@темы: (с)цап

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Простите, сейчас будет тупой юмор:

- Вот неужели у тебя есть какие-то вещи, о которых я могу не знать?
- Да, есть.
- Я, например, ничего от тебя не скрываю! Мне кажется, что мы должны...
- Ну, однажды мне снилось, как я ебу кота.
-... а может и стоит что-то держат при себе... (с)

True story.

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Мы с Феликсом в два разума пытаемся прояснить обстановку и "что и как у нас устроено".

- Объясни мне логику экстравертов - зачем встречаться с человеком, которого ты не знаешь, для того, чтобы провести с ним несколько непредсказуемых часов за совершенно бесполезным общением?
- Ну-у... Опыт? Впечатления. События. Что-то происходит.
- Не важно, что?
- Важно. Но еще важнее, чтобы происходило. Понимаешь, нас немножко не существует, если ничего не происходит. Если никого не происходит. Чтобы ощутить, что мы есть - кто-то должен отражать наш свет. Мы идем на ощупь по миру, опираясь о людей. Если нет людей - мы падаем в пустоту, как-то так.
...
- А когда никого нет - мы находимся в режиме ожидания. - Добавляет Феликс. И, подумав - ... А знаешь, нет. Не бывает у экстраверта, чтобы никого не было. Если рядом нет существа слушающего и внемлющего, мы говорим с ним в своей голове. Нужен эммм... некий приемник. Возможно - мы эксгибиционисты. Возможно - у нас у всех глубочайшая травма покинутости и экстраверты - тяжело больные люди.
- Нарцисизмом больные...
- В любом случае - если волна ощущения бьет вхолостую, не ударяясь о живое и восприимчивое - мы потеряны. Мы не видим системы координат. - Поясняю уже я.
- Это у тебя так. - Морщится Феликс. - Ты чувствуешь через людей. Я через людей понимаю. Я через людей думаю - опираясь о них.
- Тебе ясно? - Хором.
- Мне страшно.

@темы: Феликс, kali_da_скоп

16:22

О море

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
Самая лучшая осень пролегает по дороге от Черной Речки и до Кронштадта. А потом, Там, самые лучшие запахи, самые сумасшедшие цвета и самое живое, красочное, жирное, как масляная краска на палитре, море. Мне нужно болеть дома, а я сижу на пристани, на камне, и смотрю, как корабль уходит в солнце, прямо в закат, и думаю, что это стоит того.

@темы: рисунки на полях

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
"абдыщ абдыщ и ты в кафе" (с)

@темы: (с)цап

Надо мною только Бог, Зима и северное солнце
АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААаааа!!

Скипетр страсти. Понимаете? Они называют его СКИПЕТР СТРАСТИ.

Пойду приду в себя и больше не буду читать фанфики. Сегодня - точно.

О, Заветная глубина - тоже хорошо.

@настроение: %)

@темы: (с)цап